ты будешь моей религией. я буду твоим иисусом. мы дождемся моего второго пришествия. меня повесят. тебя отпустит.
Сколько алого. Все в цвет твоей туники. Алый стекал по балдахину, сливаясь с рыжими красками закатного неба, расплывался по лазурным шелкам и белоснежному телу. Белая вязь жадно светилась на его груди, стараясь впитать каждую капельку ароматной крови. В больших изумрудных глазах гас холодный огонек ярости.
-Ну что вы там застряли!
Сколько раз ты клялся ему, что больше не окунешься в эту вязкую субстанцию человеческого организма. Бессчетное количество раз, ты шептал ему, что больше никогда не возьмешься за посох и пробирки. Ты уверял его, что посвятишь себя исследованиям и разработкам, что настал новый виток в их жизни. Виток времени без войн и крови, без ужаса потерь и постоянной боли в ранах.
И самое страшное, что он тебе верил.
«я сам себе верить не могу…а он…»
В воздухе искрились мелкие золотые пучки разрядов. Пальцы дергало от напряжения, разгоняя лириум по венам. В золотых глазах, в этом голодном янтаре, плескалось безумие.
-Схватить его! Немедленно!
Оглушающий хлопок, до зуда и жжения в ладонях, разлился по комнате, орошая всех присутствующих цепной молнией в тысячи вольт, проходя пучками цепких нейронов и застревая в мышцах. Кровь вскипала в венах и люди лопались, как переспелые гранаты. Их лица, обезображенные ужасом боли и отчаяния, кривились в смешных гримасах, стекая по влажным черепам.
В воздухе витали сладковато-гнилые нотки смерти и разложения. Поджаренное человеческое мясо, сдобренное плазмой вместо крови и загустевшие мозги, ошметками валяющиеся под ногами. Ты переступал через это месиво, безумный коктейль из внутренностей, дерьма и обугленного мяса к последнему живому.
-кто?
Он раздувался на глазах, а в штаны стекали остатки его мужества. Тебя меньше всего волновало, сколько он вот так продержится, лишь бы успел ответить на вопрос, ибо смерть каждого, кто будет загораживать тебе горизонт, будет в сотни раз болезненней и страшнее, чем эта секундная вспышка ярости.
-Лорд Хоут.
Когда твои пальцы разжались, его голова лопнула, орошая все вокруг себя плазменными сгустками.
-значит война…
-Ну что вы там застряли!
Сколько раз ты клялся ему, что больше не окунешься в эту вязкую субстанцию человеческого организма. Бессчетное количество раз, ты шептал ему, что больше никогда не возьмешься за посох и пробирки. Ты уверял его, что посвятишь себя исследованиям и разработкам, что настал новый виток в их жизни. Виток времени без войн и крови, без ужаса потерь и постоянной боли в ранах.
И самое страшное, что он тебе верил.
«я сам себе верить не могу…а он…»
В воздухе искрились мелкие золотые пучки разрядов. Пальцы дергало от напряжения, разгоняя лириум по венам. В золотых глазах, в этом голодном янтаре, плескалось безумие.
-Схватить его! Немедленно!
Оглушающий хлопок, до зуда и жжения в ладонях, разлился по комнате, орошая всех присутствующих цепной молнией в тысячи вольт, проходя пучками цепких нейронов и застревая в мышцах. Кровь вскипала в венах и люди лопались, как переспелые гранаты. Их лица, обезображенные ужасом боли и отчаяния, кривились в смешных гримасах, стекая по влажным черепам.
В воздухе витали сладковато-гнилые нотки смерти и разложения. Поджаренное человеческое мясо, сдобренное плазмой вместо крови и загустевшие мозги, ошметками валяющиеся под ногами. Ты переступал через это месиво, безумный коктейль из внутренностей, дерьма и обугленного мяса к последнему живому.
-кто?
Он раздувался на глазах, а в штаны стекали остатки его мужества. Тебя меньше всего волновало, сколько он вот так продержится, лишь бы успел ответить на вопрос, ибо смерть каждого, кто будет загораживать тебе горизонт, будет в сотни раз болезненней и страшнее, чем эта секундная вспышка ярости.
-Лорд Хоут.
Когда твои пальцы разжались, его голова лопнула, орошая все вокруг себя плазменными сгустками.
-значит война…